— Ветераны не всегда понимают, зачем им психологическая помощь.
Мобилизованные и контрактники слышали о психологической помощи, но не понимают что это такое, зачем им это может быть необходимо и важность такой помощи. Большинство опрашиваемых говорили о том, что единственные НКО, о которых они знают, - это волонтерские группы, собирающие гуманитарный и технический груз.

— Ветераны СВО в меньшей степени объединяются в братства, чем это было у "афганцев" и "чеченцев", поэтому роль ветеранских ячеек пока будет оставаться низкой. С одной стороны, ветераны с расположенностью смотрят на тех, кто, как и они, прошел СВО. С другой стороны, осознанного и целенаправленного движения к объединению пока не наблюдается.

— Важным элементом в ресоциализации вернувшегося с СВО ветерана является наличие или отсутствие сообществ на местах, которые через горизонтальные связи создают маршруты адаптации (казачьи станицы в Ставропольском крае, религиозные и национальные общины в Поволжье и Сибири).

— Неочевидным выводом стало то, что по мнению части ветеранов, а также специалистов по психологической помощи, авторитетами в теме преодоления трудностей они видят не военных, а гражданских публичных личностей, которые смогли пройти тяжелый период в жизни (чаще упоминается Роман Костомаров, чуть реже - Константин Хабенский).

— Понимание и интерес к психологической помощи у ветеранов зависит от места, где был призван и базового образования. Люди из малых городов и со средним образованием существенно меньше готовы задумываться о психологической помощи.

— У получивших ранения воинов, которые прошли интервью, идет большее отторжение помощи (в том числе и психологической) - “если я инвалид, я не недееспособен, не надо меня жалеть, психолог не нужен”.

— Обращение за помощью ветерана часто идет в связи с просьбой жены или самостоятельной фиксацией проявлений, несвойственных ранее (тревожность, бессонница, чуткость к звукам и т.д.).

— При понимании необходимости психологической помощи ветераны не готовы напрямую за ней обращаться, а идут в нее через наводящие вопросы в анонимном порядке.

— Готовность военного признать необходимость психологической помощи для другого, но не для себя.

— Психологическая помощь - потребность “верхнего уровня” и часть большого комплекса мероприятий по ресоциализации участников СВО.
Запрос на психологическую помощь у ветерана может возникнуть только после закрытия базовых вопросов. При этом абсолютным большинством ветеранов психологическая потребность идентифицируется как “4П”:

• Потребность быть понятым — Зачем воевал?
• Потребность быть признанным — Как воевал?
• Потребность быть принятым — Кем вернулся?
• Потребность быть поддержанным — Как относится общество?

— Психологическая помощь должна быть анонимной, добровольной и бесплатной.

— Необходим системный подход и патронаж со стороны государства:

• единый реестр психологов (критерии допуска психологов, в т.ч. верификация Защитниками Отечества, 01.11.23) и/илисаморегулируемая организация (СРО);
• государственное финансирование обеспечения организации психологической помощи;
• создание системы социальных маркеров (школы, полиция, больницы).

— Необходима сегментация целевых получателей психологической помощи (причина нахождения в зоне боевых действий: профессиональный военный, мобилизованный, контрактник (смыслы/финансовые условия); наличие ранения, городское или сельское население, национальный менталитет и культурные особенности и др.).

— Основой психологической помощи является доверие, что можно использовать как при выборе каналов коммуникаций, так и при формировании коммуникативного посыла.

— Основные текущие каналы коммуникаций с участниками СВО (кроме военкоматов):

• Госпитали,
• Фонд “Защитники Отечества” и Единый Центр,
• Сарафанное радио,
• Чат-боты в ТГ,
• Ячейки ветеранских организаций,
• Равный лидер мнений.